[mini] Небо одно на всех

[aoi-kaze]

Название: Небо одно на всех
Персонажи: Кавашима Ноэру, Накаяма Юма
Жанр, рейтинг: стимпанк, PG
Размер: около 1500 слов
Комментарии: еще одна зарисовка в рамках вселенной Airship Pirates. Навеяно номером Seishi Amigo из Плейзона 2012. Я не очень представляю, какое место займут эти двое в дальнейшем, но они уже здесь, и лично меня это очень радует. С определением жанра я тоже затрудняюсь, простите. А если у вас возникнут вопросы по поводу устройства мира, я с радостью отвечу!
продолжение здесь.


Где-то в небе, скрытом облаками, прошелестел дирижабль. Его присутствие ничто не выдало, Ноэру просто знал, что он там. В этот час всегда проходили дирижабли, направляющиеся с Острова святой Елены в Метрополию. Он изучил их расписание еще будучи ребенком – и за десять лет ничего не изменилось. Воздушные корабли все еще летали где-то там, в чистом светлом небе, а Ноэру уже работал в шахте и видел лишь желтый свет фонарей, да бесконечные переходы шахтерского города.
И он никогда не желал, чтобы его жизнь стала другой. Даже встретив Юму, оставался верен тому, что имел.
Юма был сыном хозяина острова. Он спустился однажды в город, и Ноэру видел приземление его дирижабля – просто потому, что смена руководства для всего города стала главным событием на ближайшие несколько лет. Но люди ненавидели граждан Небесного союза, а Ноэру не понимал почему.
– Мы на них тут вкалываем, а они там винишко попивают!
– Без нашего угля они вообще ничто!
– Чистоплюи проклятые!
– Летают на своих кораблях по небу, пока мы здесь пылью дышим!
Ноэру не видел смысла в пересудах. И он не завидовал никому, лишь сам мечтал увидеть небо, хотя бы одним глазком. Поэтому наблюдал, как чужие люди – новые жители его города – спускаются по трапу, лица скрыты повязками, одежды светлые, и грязь земли еще не запятнала их. Ноэру представил, что они теперь чувствуют, оказавшись в мире, в котором никогда не светит солнце, а воздух отравлен угольной пылью и токсичными выбросами заводов. И ему стало немного их жаль.
Юма остался в городе, сменив прежнего хозяина – теперь он управлял торговлей между союзом и альянсом. О нем ходили самые разные слухи, но люди соглашались лишь в одном – он был слишком молод. И слишком любознателен. Юма регулярно спускался в шахты, его постоянно видели в городе, а этого не позволял себе никто из прежних хозяев. Люди недоумевали, и ненависть только усиливалась.
– Чего этот сосунок лезет в наши дела?
– Да следит, чтобы выработка по плану проходила, не верит, гаденыш!
– Сидел бы на своем Острове, и не совался в земные дела.
– И то верно, только ручки замарает, а нам потом отвечать.
Ноэру однажды видел Юму: как призрак из другой жизни. Он был в светлом костюме из мягкой ткани, маска все еще скрывала лицо – к земному воздуху так запросто не привыкнешь. Он прошел мимо, в окружении мрачной охраны. И Ноэру показалось, что они встретились взглядами. Как будто целая вселенная развернулась перед ним в этот миг. Огромная вселенная жизни, которой он никогда не видел, в которой был ветер, невероятные корабли и безграничное небо. У Ноэру перехватило дыхание, а Юма уже скрылся, оставив после себя легкий нездешний запах, в котором слышалось дыхание весны – если бы Ноэру знал, что такое весна.
Однажды он возвращался домой. Шел медленно темными, слабоосвещенными деревянными переходами. В земных городах не осталось земли, и других улиц, кроме висевших друг над другом подобно сетке муравьиных коридоров, люди не умели строить. Почему-то Ноэру выбрал окружной путь, несмотря на усталость после тяжелой смены. Он разглядывал вывески лавочек, занавешенные окна квартир, как будто видел все это впервые. И пытался представить, какой может быть иная жизнь, пусть даже только за этими окнами.
Он шел и шел, и ноги сами вывели его к совершенно незнакомому месту: открытая площадка висела прямо над шахтой, но на такой высоте, что здесь уже не был слышен ее монотонный гул. Здесь расположился маленький ресторанчик, освященный мягким светом желто-красных фонарей, за прилавком стоял улыбчивый старик. Несколько столиков, над которыми натянулись разноцветные мигающие невпопад гирлянды – и лишь один посетитель, все свое внимание обративший к огням города.
Ноэру смотрел, зачарованный, никогда прежде он не видел ничего подобного. Он просто уселся за ближайший к краю столик, получил от хозяина тарелку «специального» и не отрывал взгляда от открывшейся картины. Это был его город, он развернулся во всем своем уродливом великолепии. Это была его шахта, которой он посвятил уже почти половину своей короткой жизни. И этот мир, слишком темный, слишком мрачный и слишком зловонный, казался теперь сверкающим волшебным местом, потому что за каждым маленьким огоньком теплилось пламя чьей-то души. И почему-то именно теперь Ноэру чувствовал это с такой необычной отчетливостью и ясностью.
– А вы не знаете, как называется вон та часть? – Ноэру с трудом оторвался от города, чтобы взглянуть на задавшего вопрос. Из-за соседнего столика на него смотрел такой же мальчишка, как он сам, в глазах его горел такой же восторг. И он указывал рукой на скопление огней в самом центре города.
– Наверное, никак не называется. Это квартал номер восемнадцать, другого имени у него нет. Там находятся все управляющие конторы.
– А вот этот? Какой квартал? – незнакомец ткнул пальцем в самую темную часть города, расположенную у земли.
– Пятьдесят четвертый, там уже никто почти не живет, здания в аварийном состоянии, – Ноэру взглянул на собеседника с интересом. Не так часто можно было встретить человека, который бы задавал такие странные вопросы, да и вообще проявлял любопытство. Обычно Ноэру общался с людьми, заинтересованность которых не простиралась дальше ближайшего обеда. И он почувствовал как будто симпатию.
– А вот там, где огней почти нет, но они самые яркие, живут спустившиеся с неба, – сказал он, указывая на небольшой квартал, теряющийся в облаках. – Говорят, у них даже есть дома настолько высокие, что они поднимаются над смогом, и с их крыш можно видеть небо.
Мальчик за соседним столом проследил за рукой Ноэру и пожал плечами.
– Оттуда не видно всего этого. Только небо.
Ноэру резко отвернулся от города и уставился на незнакомца. На первый взгляд он выглядел как обычный мальчишка-шахтер, но теперь Ноэру видел, что он слишком чистый, руки и лицо его не покрыты привычным слоем угольной пыли, а взгляд... Этот взгляд был слишком живым для человека, только что вышедшего из забоя.
– По-моему небо – самое прекрасное, что человек только может увидеть, – осторожно заметил Ноэру.
– Небо прекрасно. Но здесь жизни куда больше, – ответил мальчик.
Внезапно Ноэру понял, с кем говорит, и смущенно замолчал. В конце концов, про Юму ходили странные слухи. Правда теперь, глядя на него без маски и толпы охранников за спиной, Ноэру подумал, что ничем он не отличается от любого другого жителя города. Разве что во взгляде его было куда больше тоски, той тоски, которая вызвана сердечным жаром и живым воображением. Ноэру знал доподлинно, что Юма чувствует, потому что сам чувствовал тоже самое, когда смотрел теперь на свой город, в одночасье ставший таким родным и таким чужим одновременно.
А Юма вдруг улыбнулся ему.
– Спасибо, – просто поблагодарил он и встал, чтобы уйти. Ноэру собрался было что-то ответить, но Юма обернулся и махнул рукой на прощание, и Ноэру только кивнул.
Он не долго решился оставаться в одиночестве на той площадке, затерявшейся в лабиринтах пыльного и грязного города. В конце концов, он-то отработал свои пятнадцать часов и действительно сильно хотел лишь спать. Но через день, когда выдалась свободная минутка, он снова был здесь. Так же как и Юма. И они сидели за разными столиками, смотрели на огни города и говорили. О небе и невероятных воздушных кораблях, пересекающих его просторы. О земле и глубоких темных шахтах, уходящих в ее недра. О солнце и звездах, о вечной ночи и тяжелой пыли. Засиживались допоздна, несмотря на усталость. Оставались честными и открытыми, не боясь быть услышанными кем-то чужим. И с каждой встречей тонкая невидимая связь, возникшая между ними, лишь крепла и усиливалась, потому что в основе ее лежало маленькая общая тайна и взаимопонимание. Потому что оба они всего лишь хотели знать чуть больше, чем жизнь рассказывала им сама.
– Хотел бы я взглянуть на небо хоть разочек, – повторял иногда Ноэру, а Юма ничего не отвечал. И Ноэру знал, что он молчит лишь потому, что не в его силах исполнить это желание.
Чудо произошло, когда Ноэру исполнилось восемнадцать. Просто однажды Юма схватил его за руку и повлек за собой куда-то по извилистым переходам, куда-то все выше и выше, по крутым лестница заполненным тишиной и темнотой, где лишь слабые тени были их спутниками. А потом над головой Ноэру распахнулось бездонное голубое небо, и он зажмурился, испугавшись его сияния.
– Открой глаза осторожно, чтобы привыкнуть к свету, – прошептал Юма. Ноэру послушался и задохнулся в восторге.
– Небо... – одними губами прошептал он.
– У нас есть полчаса, пока охрана не вернется. Тебе хватит?
Ноэру взглянул на Юму с удивлением:
– Мне хватит и пяти минут. Хоть я никогда и не думал, что оно такое прекрасное.
Здесь, наверху, где солнце и ветер обжигали кожу, а легкие наполнялись непривычным воздухом, и Ноэру тяжело закашлялся, когда попытался вздохнуть глубже, здесь Юма выглядел совсем другим. Он не был таким бледным, каким казался в сумраке городских улиц. А в глазах его отражался блеск солнца, и Ноэру боялся взглянуть на настоящее – его свет был слишком ярок. Юма снова взял Ноэру за руку и спросил осторожно:
– А ты сможешь теперь спуститься? Сможешь вернуться туда, в шахту, зная, что есть небо и какое оно?
– Смогу, – Ноэру легко улыбнулся. – Я всегда знал, что моя жизнь ему не принадлежит, раз родился я на земле. И делаю ту небольшую малость, которая позволяет кому-то другому видеть все это. По-моему, уже достаточно.
Юма отпустил его руку и отступил, пораженный. А Ноэру взглянул на небо в последний раз и пошел к лестнице, ведущей обратно к единственной жизни, которую он мог бы прожить.
– Ноэру, подожди меня! – закричал вдруг Юма. – Не оставишь же ты меня здесь?
– Не оставлю, – рассмеялся Ноэру, он уже был на первой ступени. В глазах его стояли слезы. – Не оставлю.