[midi] За чертой

[aoi_kaze]

эпический труд окончен. прошу любить и жаловать~~

Название: За чертой
Автор: aoi_kaze
Бета: Indrik
Жанр: фантастика
Рейтинг, тип: PG-13, gen
Персонажи: KAT-TUN, Kis-My-Ft2. В эпизодах: Оно Сатоши, Ниномия Кадзунари, Айба Масаки, Катори Шинго
Объем: ок. 10000 слов (продолжение в комментариях)
Предупреждения: милитари, травмы, кровь

Дисклеймер: идея «Зоны» принадлежит АБС (Пикник на обочине). Идея страйк-тим принадлежит crazy_otaku911.

Предупреждение 2: после прочтения фанфика crazy_otaku911 я была под очень сильным впечатлением, хотела даже сделать перевод, но не решилась. А потом пришла идея объединить традиции советской техногенной фантастики и милых японских мальчиков. При этом обе изначальные идеи претерпели существенные изменения, оставив только оболочку и наполнившись новым содержанием.

Саммари: Зона смертельно опасна. Зона не выпускает никого, вцепляется мертвой хваткой и не оставляет ни шанса. Но не каждый соглашается быть ее жертвой. Нет, все же не каждый.


Золото
С носа капало. Он даже не попытался открыть глаза – знал, что с первого раза все равно не получится. Также как и поднять руку, чтобы вытереть нос, с которого противно капало. Нет, все это может подождать, сначала надо разобраться с более насущными проблемами. Например, вспомнить, кто он. Еще неплохо было бы понять, где он. А потом можно и капли с носа смахнуть. Кстати, кажется, это все-таки дождь. Хорошо, что дождь, в дожде нет ничего опасного. В этом дожде – нет.
Тогда он открыл глаза. Вокруг было очень темно, гораздо темнее, чем полагается месту, в котором идет дождь. Потом получилось поднять руку и поднести к лицу, даже капли утереть получилось. Это маленькое достижение невероятно порадовало. В конце концов, у него были руки, значит, скоро всплывет имя, а там, глядишь, и все остальное. Жизнь, определенно, налаживалась.
И вот, внезапно, как это всегда бывает, воспоминания пришли. Не только имя, но еще и звание, девичья фамилия матери и даже номер шкафчика в младшей школе. Память заработала и заботливо принесла воспоминание о месте, в котором теперь шел дождь, а с носа нещадно капало. Тогда он нашел в себе силы выругаться вслух: все равно мертвой темноте до него не было никакого дела.
А может быть, мертвая темнота интересовалась им слишком сильно.

Серебро
– Капитан, вы уяснили задачу? – спросил генерал, закончив инструктаж.
– Сэр, при всем уважении, я… – Китаяма попытался ответить, но был беспощадно прерван.
– Я знаю, как именно вы хотите возразить. Что в Зону так глубоко никто не заходил, а уж тем более спасательные отряды в Зону не устраиваются, просто потому что спасать обычно некого. Прекрасно знаю. Но на этот раз, капитан, все обстоит совсем иначе. У нас есть веские основания полагать, что спасать есть кого, и, более того, ваша команда имеет очень хорошие шансы на успех. Подчеркиваю, именно ваша команда.
– Позвольте уточнить, какие именно основания? – спросил Китаяма, сосредоточенно разглядывая точку на стене в нескольких сантиметрах над головой генерала Катори.
– Зона выдала им трое суток, – просто ответил генерал, и в кабинете повисла мертвая тишина. С минуту Китаяма думал, что начальство шутить изволило, даже оторвался от своей точки и глянул в лицо генерала. Но нет, шутками и не пахло.
– Я всегда считал, что это просто легенда, выдуманная новыми религиозными мистиками, – нехотя признался он.
– Это не легенда, – сухо заметил Катори. – А вполне достоверный факт, которому мы получили очередное подтверждение. Разумеется, информация высокого уровня доступа, не удивительно, что раньше вы не знали о ней. Еще вопросы?
– Я могу спросить, кого именно нам предстоит разыскивать? – проглотив десяток более едких вопросов, сказал Китаяма.
– Можете. Но прежде чем я передам вам все материалы к брифингу по данной операции, вам придется подписать вот это, – генерал подвинул в сторону Китаямы стандартный бланк о неразглашении. – Да, я знаю, какой у вас уровень допуска. Только нынешнее задание выходит за его рамки, поэтому придется подписать. И вашей команде тоже.
Китаяма пожал плечами и размашисто подписал документ. Уж что-что, а договоры о неразглашении он мог бы коллекционировать. Так же как и любой другой служащий Четырнадцатой Базы. Просто потому, что рядом с Зоной вообще все было секретным.
Генерал взял бланк, внимательно просмотрел его и аккуратно вложил в объемистую бумажную папку, уже переполненную документами. А потом поднялся из-за стола и подошел вплотную к капитану.
– Слушай, Китаяма. Все твои мысли об этом задании у тебя на лице написаны большими буквами. Но поверь, я не стал бы посылать тебя и твоих ребят на верную смерть. На этот раз я точно уверен, что вы вернетесь, да еще и вторую группу вытащите оттуда. А я тебя обманывал когда-нибудь?
Китаяма только головой покачал. Его несколько сбил с толку внезапный панибратский тон генерала, давно Катори себе такого не позволял, а на официальном брифинге точно никогда. Что же было в этой группе особенного, да и во всей операции? Что? И очень хотелось поскорее покинуть кабинет, внезапно ставший чересчур гостеприимным.
– Разрешите выполнять? – спросил Китаяма, преданно сверля взглядом стену. Генерал Катори выпрямился и рявкнул в своей лучшей манере:
– Выполняйте!
Китаяма с облегчением отсалютовал и пулей вылетел в коридор. А потом наконец заглянул в папку, содержавшую подробный инструктаж о задании. Добравшись до состава группы, которую предстояло вызволить из Зоны, он похолодел.

Серебро
– А теперь еще раз и менее официально, – попросил Фуджигайя. – А то я не все понял.
Китаяма устало посмотрел на друга, вздохнул и принялся повторять приказ:
– Идем в Зону. Квадрат 8Б. Находим там пропавшую группу. Возвращаемся. На все про все двое суток. Выступаем завтра в шесть. Вопросы?
– Всего один вопрос, командир, – руку поднял Мията. – Откуда уверенность, что группа еще цела? В Зоне и сутки-то сложно продержаться, а они там уже часов тридцать, и будут еще дольше, пока мы подойдем.
– Уверенность элементарная. Зона выделила им время, – Китаяма проговорил это почти яростно, глядя в пол, чтобы не встретиться случайно глазами со своими людьми. Зона затеяла игру с людьми, а все знали, что победителем выйти из нее почти невозможно. Хиромицу больше всего ненавидел подобные шутки, и теперь ему хотелось лишь поскорее покончить с работой, оставить Зону ни с чем. Она отбирала жизни, и за это он ее ненавидел.
Но не зря командир муштровал команду. Не зря потом и кровью вбивал в них боевые навыки, доводил до автоматизма реакции и рефлексы, не зря делал максимально сплоченной группой профессионалов, понимающих приказы без слов, не задающих лишних вопросов и всегда готовых прикрыть спины друг друга. Потому что теперь они тоже не стали задавать лишних вопросов.
– Ну что ж, похоже, задание не совсем обычное, так что подготовиться надо тщательнее, чем всегда, – нарушил тишину заместитель командира Йокоо. – Тамамори, на тебе связь и картография. Никайдо, на тебе боезапас, возьми двойную норму. Сенга и Мията, позаботьтесь о снабжении. Фуджигайя, перепроверь снаряжение. На сборы пять часов, на сон – шесть. Всем разойтись!
– Есть! – ровный хор пяти глоток подействовал на Китаяму умиротворяюще. Команда с шумом покинула помещение, и только Йокоо задержался.
– Босс, выше нос! Нас с тобой еще к алхимикам идти, а ты тут раскисаешь.
– Вы ведь прочитали все материалы дела, – сказал Хиромицу. – И все равно спокойно за него взялись.
– А что нам остается? Ты какой-то странный, босс. Да, обычно мы только по краю ходим, да, никогда не уходили в Зону больше, чем на сутки, но ведь всегда возвращались. Заметь, мы все еще не оставили там никого. И теперь вернемся. А ты слишком много думаешь.
– Наверное, ты прав. Просто, когда я узнал, что пропала группа Каменаши, мне стало совсем худо, – признался Китаяма. Йокоо сочувственно похлопал друга по спине.

– То, что пропала группа Каменаши, дает надежду на успех. Только им Зона выдала время, и только нам поручили их оттуда вытащить. Так что не раскисай, и пойдем к алхимикам, – Йокоо широко улыбнулся и направил командира к выходу. Китаяма не стал рассыпаться в благодарностях за укрепление боевого духа, а просто дал вытолкать себя в коридор. В конце концов, что это на него нашло? Действительно, слишком много думает.

Серебро
Алхимиками на базе звалась группа ученых, изучающих Артефакты. Поскольку природа Артефактов, так же как и природа Зоны, несмотря на многолетние исследования, оставалась необъяснимой, кличка считалась вполне оправданной. Да и сами ученые ее с удовольствием использовали, потому что считали, что вся их наука теперь больше похожа на древнюю алхимию с ее неясными законами − слишком уж многое приходилось делать на ощупь, не основываясь ни на каких точных знаниях.
Лаборатории располагались в отдельном здании, невысоком и мрачном, и Китаяма его серьезно недолюбливал. Просто потому, что здесь было собрано слишком много Артефактов. Устав службы не обязывал офицеров любить Зону, а Китаяма, несмотря на постоянные вылазки, Зону искренне ненавидел. Он и сам затруднялся в формулировке причин этой ненависти, но, скорее всего, коренилась она в совершенной необъяснимости Зоны, полном отсутствии каких-либо законов на ее территории, и бесконечной неконтролируемой смертельной опасности, которую она собой представляла.
Артефакты тоже были смертельно опасны, но люди все равно пытались их изучить и приручить, иногда им это даже удавалось. Но Китаяма все равно не мог побороть брезгливости и старался держаться подальше от лаборатории и алхимиков. Они, в сущности, были очень приятными людьми, а грубить им совсем не хотелось.
– О, Китаяма, какой редкий гость, – заведующий лаборатории, профессор Оно, приветливо распахнул объятия. Но Китаяма ловко от них увернулся, подставив под удар Йокоо. В конце концов, для этого друзья и существуют, считал он.
– Профессор, добрый день, – сказал Йокоо, бросив на командира короткий, полный немого упрека взгляд. – Мы к вам по срочному делу пришли.
– Да знаю я, знаю, мучитель Катори уже звонил. Сказал, что я должен вас снарядить как Моисея, который собрался переплывать Красное море. Только учтите, аквалангов у меня нет!
– Моисей море переходил пешком, а в этом вы нам точно сможете помочь, – обезоруживающе улыбнулся Йокоо, а профессор в ответ только радостно закивал. Этот чудак безумно любил свою лабораторию и все, что в ней разрабатывалось, даже если исследования оставались совершенно безрезультатными. Но от возможности предложить военным что-то работающее он приходил в искренний, почти детский восторг.
– Вот ты, Йокоо, всегда меня понимаешь, не то что твой бука-командир! – с укоризной воскликнул Оно. – А между тем, мне действительно есть что вам показать! Идемте скорее, там уже все готово.
Профессор отвел посетителей в огромный зал, заполненный действующими образцами, хранящимися в многочисленных стеклянных шкафах. Здесь обнаружились двое его сотрудников – Масаки и Кадзунари, которые увлеченно о чем-то спорили, стоя над распотрошенным роботом-манипулятором, но затихли при приближении профессора.
– Айба, Нино, покажите ребятам, что мы для них приготовили, – сказал Оно, усаживаясь на высокий табурет и грустно оглядываясь. Но ни Ватару, ни Хиромицу не купились на этот взгляд, который профессор всегда использовал, когда жаждал показать свои новые игрушки. Последний раз такая демонстрация чуть не стоила Китаяме пальца, и он справедливо полагал, что в лаборатории алхимиков рискует ничуть не меньше, чем в Зоне. А Йокоо иногда думал, что даже больше, но никому об этом не говорил.
Айба и Нино тем временем водрузили на демонстрационный стол несколько чемоданов, в которых обнаружились новые образцы стрелкового оружия, более мощного, дальнобойного и легкого, чем то, что уже стояло на вооружении. Относительная прелесть работы в команде Китаямы, да и в других командах, регулярно уходивших в Зону, заключалась в бесконечных полевых испытаниях нового оружия. Самому командиру гораздо больше понравился электромагнитный щит таких размеров, что можно было накрыть целый лагерь. Китаяма испытывал слабость к технологиям защиты.
– А вот это наша гордость, – сказал Масаки, аккуратно доставая небольшой чемоданчик. В нем обнаружилось несколько флаконов с бесцветной жидкостью и пистолет для инъекций. Профессор Оно оживленно спрыгнул со своего табурета и подошел поближе:
– О, это настоящее чудо. Мы называем его «абсолютной сывороткой». Помогает от совершенно всех болезней, дает идеальный иммунитет, а в Зоне будет действовать практически как живая вода. Да шучу я, шучу, − сказал профессор, увидев недоумение на лицах обоих посетителей. – Этот препарат нейтрализует почти весь спектр обычного излучения Зоны. К тому же, сильный антибиотик широкого действия. У нашего открытия совершенно немыслимое будущее, уверяю вас!
– Вы это открытие тестировали, или мы снова первыми будем? – мрачно спросил Китаяма.
– А вот тут ты, дорогой Хиромицу, будешь разочарован, потому что тестировали. И на группе Каменаши, между прочим! – тут профессор осекся, потому что понял, что сболтнул лишнее.
Тем не менее, взять сыворотку все равно пришлось, выслушав строгие инструкции по ее применению. Китаяма вышел из лаборатории алхимиков мрачнее тучи.
– Мы опять для них просто подопытные мыши! – он бы закричал, но по уставу было не положено, поэтому пришлось ограничиться гневным блеском глаз.
– Босс, а тебе не кажется, что сыворотка не так уж и плоха? – спокойно спросил Йокоо. Уж он-то привык к ненависти командира, направленной против любого порождения Зоны, только не понимал, почему тот все еще служит на Четырнадцатой Базе, когда не раз уже мог бы перевестись в какое-нибудь в более тихое место.
– И почему ты так думаешь? Они ведь наверняка состряпали ее из какого-нибудь Артефакта, будь они все трижды неладны!
– В этом я как раз не сомневаюсь, но думаю о другом, – ответил Йокоо. – Если сыворотку испытывали на группе Каменаши, а потом люди пропали, не кажется ли тебе, что здесь есть связь? Я имею в виду, ведь Зона дала ребятам время. Что если это из-за сыворотки?
Китаяма не ответил. Он и сам подумал о такой возможности. Да, он ненавидел Зону, ненавидел Артефакты, но еще больше ненавидел мысль покинуть базу, потому что тогда проклятая Зона осталась бы без присмотра и могла бы творить что вздумается. Китаяма был убежден, что его усилия помогают держать Зону в изоляции, не допуская ее распространения по всей стране, а ведь именно этого Мицу боялся больше всего, именно поэтому продолжал уходить за чертову границу туда, где была только смерть. Но если алхимикам и правда удалось найти способ сдержать Зону, обмануть ее, убежать от ее цепких лап, это означало, что у него появился шанс убраться из этого ужасного места и больше никогда о Зоне не вспоминать. Но он не стал говорить этого вслух.
– Все может быть, – Китаяма неопределенно повел плечами. – Сходим и узнаем.

Золото
С носа больше не капало. Дождь прекратился несколько часов назад, а вокруг заметно посветлело. Кажется, передышка. Он попробовал расслабиться и вспомнить, где оставил товарищей. Действительно, несмотря на то, что память полностью восстановилась, воспоминания о ребятах никак не шли. Последнее, что удавалось извлечь из памяти, – яркая вспышка и крик Накамару где-то на краю слышимости. Когда же сознание вернулось, то долгое время чувствовать можно было только, как с носа капает, а рядом нет никого, кроме изучающей темноты.
А потом он пришел в себя по-настоящему и почувствовал шорох. Не услышал даже, а почувствовал, как будто кто-то дотронулся до его лба, слегка задев волосы. Тогда он решился заговорить вслух. В конце концов, использовать надо каждый шанс, даже самый ничтожный.
– Кто?.. – прошептал он и услышал ответ, от которого чуть не умер. Правда, от облегчения.
– Казуя, ты как? – тихий голос явно принадлежал Накамару и раздавался где-то совсем рядом.
– Мару, черт… – дальше слова не шли, как будто тонули в окружающем мраке.
– Пришел в себя наконец-то! – в голосе Накамару отчетливо звучало немыслимое облегчение. Каменаши и сам чувствовал почти счастье. Тогда он попытался протянуть руку, но Мару остановил его.
– Не шевелись, тебя сильно задело, и ты долго был вообще в отключке. Хорошо, что очнулся, но экономь силы пока.
Значит, он вырубился? Не может быть! Он ведь чувствовал дождь и видел темноту. Или это были лишь галлюцинации, порожденные Зоной? Впрочем, с нее-то сталось бы. В этом месте возможно все.
– Как ребята? – прошептал Каменаши, наслаждаясь самой возможностью говорить.
– Все в порядке. Нас потрепало малость, когда вошли в этот чертов квадрат. Но, похоже, сыворотка сумасшедшего Оно и правда действует. Зона была так добра, что отвела нам пожить еще двое суток, – Каменаши показалось, что Накамару улыбается, по крайней мере, от его слов веяло теперь спокойствием, как будто разговаривали они не в самом сердце самого кошмарного места на планете, а у себя дома.
– Почему так темно, ночь еще не закончилась? – Каме задал вопрос, который его волновал так же сильно, как и состояние группы. Мару помедлил, но все-таки ответил:
– Сейчас день… – еще помолчал и продолжил: – Во время взрыва ты оказался ближе всех к эпицентру, сильно ударился головой. Наверное, поэтому зрение отказало. Я считаю, что это временно, но здесь, на месте, ничего сделать не могу, прости.
Каменаши стиснул кулак. Проклятая Зона! Не отобрала жизнь, а только покалечила! Хотя, жизнь отобрать она еще успеет, а пока может и поиграть со своей жертвой. От злости ему захотелось закричать, но сил не было.
– Командир, мы вытащим тебя отсюда! – Накамару крепко сжал руку друга. – Коки удалось связаться с базой, Катори выслал к нам команду Китаямы. Двое суток – это же очень много, так что мы непременно выберемся отсюда! А дома подлатаем тебя, и будешь как новенький!
Каменаши почувствовал, что снова проваливается туда, где дождь и с носа нещадно капает, но на этот раз не испытал отчаяния или страха. Действительно, надежда – единственное, на что стоит рассчитывать в Зоне, единственное оружие против нее. В прочем, не единственное. Вторым оружием всегда были сами люди – их упрямое нежелание умирать легко, сдаваться и уходить. Они хоронили товарищей, но все равно возвращались в Зону, в надежде однажды раскрыть ее, обезвредить, вырвать ядовитые клыки, засадить в клетку и показывать народу на потеху. Только на таких условиях с этим местом и можно было договариваться. С одной стороны смерть, а с другой – надежда. Каменаши показалось, что он улыбается. С носа снова капало.

@темы: серия: Зона, fanfiction

Comments

[aoi_kaze]

Серебро
Шесть утра – самое подходящее время для начала операции. Ночь уже закончилась, но день еще не наступил, и весь мир, кажется, затаил дыхание. Все вылазки в Зону всегда начинались в шесть утра, потому что это было наиболее безопасное время. На этот счет профессор Оно имел довольно интересную теорию, больше смахивающую на религиозную фантазию, чем научную гипотезу. Китаяма не вдавался в ее детали, но точно знал, что шесть – действительно наиболее легкое для выживания время.
– Слушайте сюда. Вылазке присваивается номер сто пятьдесят девять, и на этот раз мы должны вернуться, не потеряв ни жизнь, ни рассудок, точно так же, как делали все сто пятьдесят восемь предыдущих раз. Задача ясна?
– Так точно! – ровный строй, глаза навыкате, смотрят прямо перед собой и не сомневаются ни минуты. Идеальная команда.
– Выполнять!
Группа рявкнула: «Есть!» − и переступила границу. Китаяма смотрел, как силуэты ребят растворяются в прозрачном мареве заградительного барьера, окружающего периметр Зоны, и старался не думать. Перед заданием, в начале миссии, самое страшное, что он мог себе позволить, – сомнения. Поэтому он всегда уходил последним, чтобы посмотреть, как команда переходит на ту сторону, и оставить за спиной все рассуждения. Только задание, только цель – все остальное подождет. Зона не терпит посторонних размышлений.
Последним растворился силуэт Мияты, после чего Китаяма глубоко вздохнул и сделал шаг вперед. Мир изменился.

Серебро
Зона была прекрасна. Она всегда была прекрасна, но эта красота грозила смертью своим свидетелям. Небо над Зоной переливалось всеми оттенками радуги одновременно, звезды на нем никогда не гасли, но рисунок их не был похож на тот, что можно было наблюдать в обычном мире. Ночью над головой поднималась огромная луна, неправдоподобно яркая, освещавшая землю ничуть не хуже солнца.
Земля же была чистой, казалось, даже светящейся изнутри. И цвет у нее был не обычный, а янтарный, сочный и сильный, совершенно не настоящий. Зелень переливалась изумительными оттенками от рубинового до пурпурного, такой яркой травы и деревьев нигде нельзя было встретить во внешнем мире – там их даже представить было невозможно.
Но все это было смертельно опасно. Все, что находилось в Зоне, приобрело совершенно новые свойства, непредсказуемые и непонятные, но убийственные – это единственное, что можно было утверждать с определенностью. Вот только заранее угадать, что выкинет тот или иной предмет или место, было совершенно невозможно. Поговаривали даже, что предметы меняют свои свойства в зависимости от того, кто с ними пытается взаимодействовать.
Дорог в Зоне не существовало. Была карта, размеченная по прежним планам местности, условно разделяющая территорию на квадраты, но точности она не гарантировала. В частности, потому, что Зона имела свойство постоянно меняться. Здания, деревья и тропы здесь переползали из одного угла в другой, будто муравьи. Была всего одна Дорога, проходящая насквозь через всю Зону, которая не меняла положения, как будто являясь своеобразной осью, точкой отсчета, вокруг которой все вращалось. Дорогу использовали для проникновения вглубь, в частности потому, что она считалась относительно безопасной. По крайней мере, ловушки на ней не меняли своих свойств.

Серебро
Группа растянулась в цепочку, первым шагал Йокоо, замыкал Китаяма. Капитан не видел своего заместителя, но точно знал, что сейчас Ватару сосредоточенно смотрит вперед и под ноги, твердо держит палец на курке и печатает шаг так же уверенно, как на плацу. За ним след в след идет Сенга – умелый снайпер, внимание которого полностью поглощено созерцанием спины замкома. Следующий – Такаши, известный на всю базу своим взрывным характером. В прямом смысле взрывным – парень тащит новую модель гранатомета, которую алхимики умудрились сделать почти такой же легкой, как обычный автомат. За Такаши следует Тамамори, бледный и сосредоточенный, а в затылок ему дышит Мията. И Китаяма точно знает: пока эти двое держатся рядом, опасности будут обходить группу стороной – парни чувствуют неприятности за милю. Прямо перед командиром маячит спина Фуджигайи, парня искушенного в рукопашной и не менее меткого стрелка, чем Кенто. Китаяма считал Фуджигайю своей находкой.
Первая ловушка настигла команду через три часа после начала операции – рекордно долгое время, обычно Зона показывала зубы куда быстрее. Как обычно, первым замер Тамамори, Мията тут же подскочил к нему, чтобы прикрыть со спины, потом остановился Йокоо, указывая куда-то вправо. Китаяма пригляделся и увидел желтое свечение, быстро приближающееся к Дороге со стороны безумно-зеленой рощицы.
– Черт, светляки! – выругался командир и скомандовал: – Огневой заслон!
Светляки бросились в их сторону, устремляясь к свежим жертвам. Обычно такое облако окружало группу и вызывало стойкие галлюцинации, практически неизбежно приводившие в летальному исходу, но отогнать стаю было довольно просто: твари не переносили плотного огневого отпора. Несколько очередей по облаку, и светляки меняли направление.
Следующей ловушкой оказались ядовитые бензиновые лужи. Они возникали прямо под ногами, и только чертовская удача да внимательность выручали. На этот раз лужи оказались совсем маленькими, а ведь иногда они достигали размеров хорошего озера, и тогда спасения не было. Сенга оступился, но отделался опаленным носком ботинка – далеко не самая большая потеря в Зоне.
Потом встретилась стая Теней – мерзких тварей, незаметно подбирающихся к человеку из его собственной тени и набрасывающихся в тот момент, когда жертва ничего не подозревает. Обнаружить Тень очень сложно, но в команде Китаямы настоящим спецом по ним считался Мията. Парень почти мгновенно находил тварей и безжалостно отстреливал.
После того как группа с относительной легкостью отбилась от пары дюжин Теней, Китаяма пробормотал себе под нос:
– Неужто сегодня у тебя игривое настроение?
Зона ответила бирюзовыми переливами ветра, взъерошив волосы капитана.

[aoi_kaze]

Серебро
Через четыре часа Йокоо остановился и указал на северо-восток:
– Теперь надо свернуть, сектор 8Б в том направлении.
Китаяма хмуро посмотрел на приветливо зеленеющий лесок. Уходить с Дороги совершенно не хотелось, но выбора не было.
– Привал двадцать минут, – объявил он, и команда быстро уселась прямо в пыль. По рукам пошла фляга с крепким энергетиком, хрустнула обертка сухого пайка. Йокоо подошел к капитану, оторвав того от созерцания прекрасного и обманчиво спокойного пейзажа.
– Босс, тебе не кажется, что нам сегодня чертовски везет? – тихо, так, чтобы не услышали остальные, спросил заместитель. – Я имею в виду, мы здесь уже десять часов, а ничего серьезного пока не произошло. Конечно, Дорога – в принципе относительно спокойное местечко, но сегодня как-то особенно.
Китаяма задумчиво кивнул. Он с трудом поборол желание сорвать и пожевать прекрасно-зеленую травинку, а потом ответил:
– Может, ты и прав. Но это не повод расслабляться и радоваться. Поэтому я и не сказал ребятам, что мы кололи перед уходом, не нужны нам лишние поводы ослаблять бдительность.
– Понимаю, – согласился Йокоо. – И буду молчать, хотя по-прежнему считаю, что ребята имеют право знать правду. Я объявлю дальнейший план?
Китаяма отмахнулся и встал.
– Внимание! – и шесть голов мгновенно повернулись к нему, внимательно ожидая дальнейших указаний. – Сейчас сворачиваем с Дороги и уходим вглубь. Действуем по стандартной схеме. До квадрата 8Б надо добраться до темноты и сразу же приступить к поискам группы Каменаши. И только попробуйте тут сдохнуть! С того света достану и душу вытрясу! Все понятно?
– Так точно! – как же Китаяма любил этот стройный хор. «Им бы на сцене выступать», – думал он в такие минуты и душил желание широко улыбнуться.

Золото
Здания Зоны когда-то построили люди. Но это было так давно, что никто уже не помнил – какие. Тогда здесь была обычная, ничем не примечательная деревня и небольшая целлюлозная фабрика. Но потом пришла Зона, и все изменилось. Людей не стало, а здания превратились во что-то другое и, наверное, живое.
Бывшая целлюлозная фабрика располагалась в квадрате 8Б. По крайней мере, так было принято считать, потому что к Зоне необходимо было применять хоть какую-то географию, иначе ориентирование в ней теряло всякий смысл. Фабрика была целью группы. Задачу – настоящую задачу – генерал доверил только Каменаши, и командир прекрасно понимал почему. Если бы парни знали, ради чего рискуют жизнями, сложно предположить, как бы поступили. С одной стороны они были настоящими профессионалами, с другой – даже у профессионализма есть свой предел терпения. И теперь, лежа в темноте и почти полной тишине, Каме сознавал, что позволил себе ступить за этот предел.
− Ты ведь понимаешь, что ваша миссия изменит мир? – сказал тогда Катори. Каменаши понимал, поэтому не стал спорить.
Наверное, от удара пострадало не только зрение, но и слух, потому что голоса ребят раздавались, казалось, откуда-то из недостижимого далека, почти с другого света. Впрочем, может, так и есть? Правда, Накамару утверждал, что они все собрались в одном помещении, маленькой комнатке в сторожке рядом с фабрикой, и никуда не отлучались. Держаться вместе – главное правило на территории Зоны. Но командир все равно почти не слышал своих товарищей.
– Кэп, мы тут подумали, – кто-то прикоснулся к его руке, привлекая внимание. Судя по голосу, это был Коки. Правда, Каменаши не был в этом уверен. Он теперь ни в чем не был уверен. – Может, нам стоит выдвинуться и попробовать выбраться на Дорогу?
– Говорю же, так мы рискуем разминуться с отрядом Китаямы! – кто-то другой прошипел прямо над ухом. Наверное, Уэда. – Катори четко распорядился никуда не уходить и ждать подмогу. К тому же, своими силами капитана нам не вытащить.
Эти слова повторялись не в первый раз. И Каменаши понимал, что это значит – каждый из его людей ранен, и нести слепого обездвиженного командира им не под силу. И снова Каменаши Казуя пришел в яростное отчаяние, от которого погрузился в мягкую, обволакивающую темноту забвения. Почему-то от ярких эмоций он уходит куда-то туда, где снова ощущает дождь. Правда, справляться с этим дождем он уже почти научился, раскрывая над собой зонт. Откуда зонт вообще взялся и как его удалось раскрыть, Каме не знал и даже не пытался понять, но теперь темнота была хотя бы сухой.

[aoi_kaze]

Серебро
Первое время движение прочь от Дороги не сопровождалось ничем, кроме тихого поскуливания ветра да гнусного, непонятного завывания, раздававшегося где-то вдалеке. Но уже через полчаса стало очевидно, что мерзкие звуки неотвратимо приближаются. Отряд приготовился встретить угрозу, вскинув оружие и внимательно вглядываясь в окружающую зелень. И вот, наконец, они показались.
Китаяму прошиб холодный пот, когда он понял, что видит перед собой. Нет, капитан привык к ловушкам Зоны, но даже ему еще не встречалось ничего подобного. Ничего одновременно столь отталкивающе-мерзкого и маняще-прекрасного.
Это были люди. Взрослые и дети, мужчины и женщины, одетые в одежду, давно вышедшую из моды. Они шли, держась за руки, и громко пели. В песне этой не было ничего человеческого, ничего, что можно было бы понять и осмыслить, но очень много чистых эмоций, оторванных от смысла и слов. Страх и ненависть, горечь и ярость переплетались в сложный, страстный клубок и обрушивались на невольных слушателей холодным водопадом, оглушительным и беспощадным.
– Что это за черт?! – беспомощно пробормотал Фуджигайя, отступая на шаг и невольно опуская оружие.
– Призраки? – Тамамори смертельно побледнел и схватил Мияту за плечо.
– Не отступать! Сгруппироваться в кольцо! – прокричал Китаяма, бросив взгляд за спину. Ничего хорошего там он не увидел.
В Зоне было много техники. Старые автомобили, мотоциклы, тракторы и другие механизмы. Поговаривали, что где-то даже есть танк, но Китаяма в такие слухи не верил, потому что точно знал, что раньше на территории Зоны не было ни следа военных. Техника была гораздо опаснее, чем прочие явления, потому что относилась к разряду Артефактов – творений рук человеческих, превращенных Зоной в нечто, человеку уже больше не подвластное. Артефакты уничтожали незваных гостей и исследователей гораздо эффективнее, чем просто аномалии. Казалось, они ненавидели своих создателей-людей, поэтому набрасывались на них при любой возможности. И вот сейчас за спинами отряда показался небольшой грузовик с выбитыми стеклами и рваными шинами.
Йокоо правильно истолковал короткий приказ командира, мгновенно развернулся и скомандовал:
– Никайдо, залп на шесть часов!
Парень упал на колено, вскинул новенький гранатомет на плечо и с видимым удовольствием нажал спусковой крючок. В конце концов, именно за этим он и тащился сюда – уничтожать артефакты. Удивительно, но Никайдо ненавидел порождения Зоны даже больше, чем Китаяма, и пользовался любым удобным случаем, чтобы выплеснуть свою ненависть. Все эти вещи, когда-то служившие людям, теперь представлялись ему чем-то вроде предателей, переметнувшихся на сторону врага.
От грузовика остались только горящие обломки, которые какое-то время еще пытались двигаться. Взрывная волна прокатилась по команде, ударила в плотный строй призраков и повернула обратно – в Зоне даже у физики были свои маленькие капризы и прихоти. Такаши удовлетворенно улыбнулся и поднялся с земли. В такие минуты он искренне любил свою работу.
Те временем Китаяма лихорадочно обдумывал ситуацию. Пробная очередь по призракам не нанесла им никакого урона – они продолжали медленно наступать под неумолчное завывание кошмарной песни, от которой сердце мучительно сводило в смертельной тоске. Команда еще теснее сгрудилась вокруг командира и его зама.
– Так, попробуем их обойти. В контакт не вступать ни в коем случае, держаться вместе. Йокоо и Никайдо прикрывают, – решил наконец Китаяма.
Отряд медленно продвигался. Призраки маячили в пяти метрах, но, кажется, прекратили наступление. Но не пение. От ужасающих звуков практически закладывало уши. Они не приближались, но и не отставали, а только следовали неотступно, двигаясь параллельно отряду. Это продолжалось, казалось, целую вечность – кошмарное путешествие в сопровождении толпы поющих призраков. А потом Мията и Тамамори одновременно воскликнули: «Осторожно!» – но было уже поздно.
Все призраки одним молниеносным, неуловимым движением набросились на отряд. Никто не успел ничего сообразить, как оказался по самую голову в жгучем наэлектризованном сером киселе, зловонном и совершенно оглушающем.
Странно, но Китаяма не почувствовал угрозы. Скорее, впервые ощутил спокойствие. А еще уловил в общей какофонии звуков отдельные слова и даже предложения.
– … семнадцать рё, не меньше!..
– … сегодня или никогда, точно тебе говорю…
– … и слышать ничего не хочется, а я тогда…
– … ну почему всегда так выходит, что ты болван, а я…
– … не забывай…
– …не помеха, я знаю, потом…
Обрывки слов, мыслей и чувств колыхались вокруг, завлекая и маня, как будто звали за собой. Китаяма чувствовал, что почти уловил ритм и мелодию нечеловеческой песни, заполнившей сознание, и уже готов запеть. Но в тот миг, когда он раскрыл рот, чтобы присоединиться к безумному хору, острая боль пронзила все его существо. Казалось, каждая клеточка тела вдруг вспыхнула ярким пламенем и теперь готова сгореть дотла, унося жалкие остатки того, что когда-то было разумом. И тогда вместо песни Китаяма закричал, и крик этот как будто отбросил от него прочь вязкую призрачную массу, образовав своеобразный кокон звука и света.
Через мучительную секунду отчаяния и одиночества до Китаямы донеслись другие крики, в которых он узнал голоса своих парней, и вспомнил, как они горазды орать. А потом услышал свой собственный голос, отдающий приказ:
– Фуджигайя, эта новая пушка от алхимиков! Стреляй по гадам!
Еще несколько мучительных секунд ничего не происходило, а потом откуда-то ударил мощный луч белого света, попадая в который тела призраков начали таять, как тонкий снег от горячей воды. Вскоре Китаяма разглядел Фуджигайю, усердно поливающего серый кисель, уже изрядно поредевший и примолкший, из нового ружья, которое улыбающийся Айба назвал «световой пушкой».
Через несколько минут все было кончено, и ребята повалились на траву со стонами облегчения. Последние рваные призрачные тени быстро исчезали за деревьями. Посреди поляны стоял сверкающий, как начищенный медяк, Фуджигайя, гордо глядя вслед плодам трудов своих.
– Световая пушка, значит? – устало, но с улыбкой спросил Йокоо, глядя на командира.
– Когда эти твари попытались заставить меня петь, я на мгновение ощутил себя ими и чуть не умер. Зато успел понять, что они такое и чего боятся, – ответил Китаяма, с трудом унимая дрожь в руках.
– Только не надо уточнять, мне до сих пор противно от одного воспоминания, – сказал Сенга. Остальная команда спешно закивала головами, соглашаясь. Тогда Китаяма вяло махнул рукой и отдал приказ:
– Все устали, так что объявляю привал двадцать минут. А потом идем дальше, закат через три часа, а до цели еще топать и топать.
Ответом командиру было одобрительное невнятное бормотание. Китаяма подумал, что это бормотание очень похоже на песню призраков, которые действительно были когда-то людьми, а теперь превратились лишь в воспоминания, свет и звук. К счастью, понимание, пришедшее вместе с песней, уже отступало. Мицу не хотел бы прожить всю оставшуюся жизнь с этим знанием.

[aoi_kaze]

Серебро
– Направление на восемь часов, скорость около 50 км/ч, предполагаемый уровень опасности – шесть, – внезапно громко проговорил Мията, и все сначала заняли боевые позиции, а потом посмотрели на него. От места привала группа отошла всего на несколько сотен метров.
– Наверное, еще одна самоходка, – пробормотал себе под нос Никайдо, а Сенга, стоявший рядом, согласно кивнул и приготовил дополнительный боезапас для гранатомета.
– Слишком быстро для самоходки, по пересеченной местности к тому же, – с сомнением ответил Йокоо.
– С воздуха! – прокричал Мията, и все подняли головы.
Сначала Китаяма подумал, что это самолет – на территории Зоны раньше была пара самолетов, почему бы им не стать такими же самоходками, как прочая техника? Но, приглядевшись внимательнее, понял, что ошибся. Это были птицы.
Огромная стая иссиня-черных птиц, которых язык не поворачивался назвать воронами, уверенно держала строй в форме громадного клина, напоминающего своими очертаниями истребитель. И теперь птицы постепенно снижались, описывая круги над головами застывших людей.
– Огонь по моей команде, приготовиться! – скомандовал Китаяма и прикинул, насколько еще животным – если, конечно, это живые птицы – надо спуститься, чтобы оказаться в зоне попадания.
Первый же залп показал, что самые опасные ловушки могут выглядеть вполне безобидно. Несколько подстреленных птиц рухнули на землю, но, как это слишком часто бывает в Зоне, не остались лежать благовоспитанным трупиками, а взорвались с мощностью хорошей противопехотной гранаты. Самое неприятное заключалось в том, что птицы рухнули вокруг команды ровным кольцом, а взрывы оказались направленными внутрь.
Китаяма приподнялся, пересчитывая собственные кости, и с облегчением отметил, что все они остались целы.
– Доложить о повреждениях! – прокричал он, оглушенный взрывом. В ответ раздались слабые, но уверенные голоса: «Все в норме, командир». Тогда Китаяма поглядел в небо – птицы перестроились из клина в ринувшееся к земле большое черное облако и не оставляли сомнений в своих намерениях.
– Босс, можно укрыться среди деревьев! – Китаяма услышал голос Йокоо и не сразу сообразил, что тот имеет в виду. Как раз недавно отряд вышел на очередную прогалину, и до следующего пролеска было никак не меньше полукилометра. Но, видимо, это действительно был единственный выход.
– Бегом, марш! – одновременно со словами Китаямы с неба спикировало несколько птиц, рухнувших чуть дальше, чем предыдущие, но взорвавшихся с не меньшим грохотом.
Потом Мицу думал, что это были самые длинные полкилометра в его жизни. Бег в полном снаряжении оставался частью ежедневных тренировок, но не часто приходилось парням убегать от птичьей стаи в форме самолета-истребителя, лавируя между падающими живыми снарядами. Когда очередной взрыв прогремел слишком близко от Китаямы, он почувствовал резкую боль в левом плече, но упрямо отказался обращать на нее внимание. Наконец безумный бег закончился, и командир смог отдать приказ:
– Снайперский огонь! Не давайте тварям приближаться, взрываться они должны на поляне!
Птиц было много, гораздо больше, чем можно было бы перестрелять, даже если бы во всей группе каждый был таким великолепным снайпером, как Сенга или Фуджигайя. И Хиромицу прекрасно это понимал, поэтому лихорадочно пытался придумать выход из безвыходного положения.
– Тамамори, где мы сейчас?
– Это должен быть последний лес перед квадратом 8Б. Еще километр на северо-запад, и мы на месте, – доложил Юта, не отрываясь от истребления кошмарных птиц.
Они почти дошли до квадрата 8Б! Но даже один километр – слишком много, если придется отстреливаться от птиц, которые уже подобрались слишком близко. Чтобы не дать тварям оказаться над головами, команде приходилось постоянно отступать, но это не было выходом из положения. И тут Китаяма громко и грязно выругался, поймал изумленный взгляд Тамамори и приказал:
– Мията, Никайдо, разворачивайте щит!
И как он раньше не подумал об этом! Новенький электромагнитный щит, еще не опробованное в поле улучшенное изобретение алхимиков, накрывавшее территорию в десять метров непробиваемым куполом и призванное обеспечить команде спокойный сон. Настолько спокойный, насколько это возможно на территории Зоны. Прежние модели накрывали только одну палатку и не годились в нынешних условиях, а вот десять метров – то, что надо.
Мията и Никайдо провозились с расстановкой оборудования минут пять – очень долго, непростительно долго, и Китаяма поклялся согнать с парней десять потов и добиться на тренировочной площадке времени в полторы минуты. Наконец, электромагнитное поле установило прочную стену между группой и окружающим миром. На невидимый купол сразу же посыпались птицы, но теперь их взрывы вредили только воздуху и деревьям. Люди вздохнули с облегчением и добрым словом помянули алхимиков профессора Оно – щит не пропускал любое внешнее воздействие, в том числе и звук, и теперь группа действительно могла отдохнуть.
Птицы все падали и падали, пока как будто не осознали тщетность своих усилий, после чего построились в большой клин и взяли курс куда-то на запад.
– А я уж думал, придется полжизни здесь провести, расстреливая тварей, – с облегчением выдохнул Фуджигайя, опуская винтовку. Он выглядел уставшим и очень грязным, но улыбался. Так же как и остальные. Китаяма наконец позволил себе расслабиться и сразу же ощутил режущую боль в плече.
– А, черт, задело все-таки, – пробормотал он, опуская оружие на траву и стараясь разглядеть рану. Рукав пропитался кровью, болело ужасно, но рука двигалась, а это хороший признак.
– Босс, дай-ка взглянуть, – строго сказал Йокоо, исполнявший обязанности командного медика.
– Видимо, задело каким-то осколком, по крайней мере, рана не глубокая, прошло по касательной, – сказал Ватару, заканчивая перевязку. Китаяма недовольно поморщился, когда заместитель затянул слишком тугой узел, но говорить ничего не стал. Йокоо заметил это и улыбнулся:
– Босс совсем расклеился, хмурится из-за пустяков.
– Да иди ты, – отмахнулся Хиромицу и тоже улыбнулся.

Серебро
Накамару мучительно пытался сложить в уме триста пятьдесят восемь и шестьсот тридцать четыре. Такие действия всегда помогали сохранять сознание, но теперь арифметика не шла. Он слишком устал, слишком давно толком не спал и слишком много крови потерял. Врачом в группе был он, но это ничуть не спасало от ранений.
– Почему-то мне кажется, что время больше не хочет двигаться. Может быть, просто уже наступил конец света, все остановилось и больше не существует, а мы не заметили? Что скажешь? – голос Коки вывел Юичи из вялой задумчивости. Танака ненавидел бездействие. Являясь в команде основным силовиком, он предпочитал действовать, а простои и ожидания были ему невыносимы.
-Ты сдурел от безделья, – заметил Накамару. – Впрочем, я тоже. А ведь только третьи сутки пошли с тех пор, как генерал обещал прислать подмогу. По моим расчетам группа Китаямы как раз должна быть где-то на подходе.
– Казуе становится хуже, – заметил Тагучи. Он сидел напротив Мару и Коки, закрыв глаза и сложив руки на коленях. Друзья даже думали, что он спит. Этот высокий парень виртуозно обращался со снайперской винтовкой и в Зоне всегда сохранял спокойствие, хотя на Базе от его странных шуточек никому прохода не было.
– Действительно, он не приходил в сознание со вчерашнего вечера. Даже если Китаяма появится сегодня, как будем вытаскивать командира? – Коки согласно кивнул, глядя в пол, на котором валялась штукатурка и какой-то мусор.
– Уэда цел, да и у Китаямы не детишки служат. Донесем, – уверенно ответил Накамару. Он был не только врачом, но и заместителем командира и точно знал, что не оставит в Зоне никого.
– Давайте в слова? – предложил Джунно, не открывая глаз.
– Ананас, – тут же ответил Коки.
– Салага, – автоматически продолжил Накамару и закрыл глаза.
В этот момент голос подал Уэда – второй снайпер, занявший наблюдательный пост у окна:
– Кажется, идут!
Трое парней тут же оказались у окна и увидели, как из-за поворота старой дороги к фабрике осторожно приближается группа из семи человек, возглавляемая Йокоо Ватару. Кто-то вздохнул с облегчением, а Коки с улыбкой сказал:
– Черт, бывает же!

[aoi_kaze]

Серебро
Китаяма смотрел на мертвенно-бледного Каменаши и пытался понять, что чувствует. Не оставляло щемящее чувство потери, которое Китаяма настойчиво гнал, потому что думать так о живых товарищах – преступление. Они шли слишком долго, от времени, отведенного Зоной, оставалось чуть больше суток, но раненые не смогут двигаться так же быстро, как здоровая группа. Мицу чувствовал, что постепенно погружается в глубину черного безразличного отчаяния и не знает, что с этим делать.
– Босс, у нас все готово. Уэда и Никайдо приготовили носилки, можем его поднимать.
Китаяма кивнул и встал с пола. Группу Каменаши они застали в плачевном состоянии. Командир без сознания и с серьезными травмами, замкома Накамару заработал открытый перелом правой руки и повредил ногу. Коки в будущем сможет щеголять здоровым шрамом на лице, а кроме этого сейчас наслаждается, по-видимому, тяжелыми внутренними ушибами. У Тагучи было сломано несколько ребер и серьезно повреждена левая нога. И только Уэда выглядел относительно целым – его слегка поцарапало, но никаких тяжелых травм и переломов. И в таком побитом состоянии двум командам предстояло выбираться из Зоны, сквозь непредсказуемую территорию до Дороги, которая теперь казалась почти совершенно безопасным местом.
– Значит, так, – Китаяма повернулся к своим людям и людям Каменаши. – Тагучи идет в паре с Миятой, Коки – с Фуджигаей, Накамару – с Тамамори. Носилки сначала понесут Уэда и Сенга, потом их сменим мы с Йокоо. Никайдо, на тебе снаряжение Каменаши. Нам жизненно необходимо к утру выбраться на Дорогу. И завтра отдохнем в госпитале на базе. Все ясно?
– Да! – хор получился не очень стройный, у раненых не хватало сил, зато энтузиазма и желания выбраться из Зоны было с избытком.
– Выполнять!

Серебро
Никайдо выругался и перезарядил гранатомет. Из-за поворота показалась четвертая машина и с ревом помчалась прямо на него. Гранатомет, даже улучшенный, не отличался скорострельностью, поэтому новый взрыв прогремел слишком близко, Такаши опрокинуло ударной волной, и парень выругался еще раз. Но больше самоходок рядом не оказалось, Никайдо поднялся с земли и принялся догонять товарищей, отошедших уже на приличное расстояние – он остался прикрывать их отход при появлении первой из механических тварей.
– Задание выполнено, босс, – отчитался Ника, догнав замыкающего Китаяму. Командир одобрительно улыбнулся, и довольный Никайдо занял свое место в цепочке.
Удивительно, но уже почти два часа ничего не происходило – если не считать самоходок, с которыми успешно разобрался Никайдо, да небольшой своры полудохлых собак, от которых отряд сумел быстро отбиться. Китаяма внимательно оглядывался по сторонам, следил за реакцией чутких Тамамори и Мияты, но не видел ничего плохого. И запрещал себе об этом думать – чтобы не спугнуть удачу.
В этот момент Йокоо, шагавший впереди, остановился. Он вскинул руку и быстро показал короткую последовательность символов. У Китаямы застыло сердце.
Одной из самых страшных ловушек Зоны по праву считалось Болото Безмолвия. Даже слабый шорох, раздавшийся над Болотом, мог стать причиной мгновенной цепной реакции, которая не оставляла в живых ничего вокруг в радиусе нескольких километров. О том чтобы пересечь Болото таким большим и поврежденным отрядом, и речи быть не могло, поэтому Китаяма знаками приказал команде отступать.
– По моим наблюдениям Болото тянется с севера на юг на несколько километров, – отчитался Йокоо, когда, отойдя на приличное расстояние, командир устроил краткое совещание.
– Значит, обходить его придется долго? – уточнил Накамару. В ответ Йокоо кивнул.
– Но если взять сейчас сильно южнее, пройти по самой кромке, то мы даже ближе к выходу окажемся, чем рассчитывали, – заметил Китаяма. Он указал пальцем на карту Зоны. – Мы ведь планировали напрямую выйти к Дороге, чтобы вернуться простым путем. Теперь Болото отрезало нас, значит, остается только продираться дальше на юг, не надеясь достичь Дороги.
И это было единственное решение. Время безжалостно уходило, небо уже светлело, а значит, начинался последний день, который могли позволить себе люди. Меньше всего хотелось потратить его на передвижение по неизвестной территории, но Зона никогда не отличалась мягким нравом и не любила отпускать свои жертвы.
– Тамамори, – крикнул Китаяма, обращаясь к своему главному картографу. – Разработай нам сейчас быстренько новый маршрут вдоль Болота Безмолвия, минуя Дорогу.
Небо светлело.

Золото
Небо светлело. Каменаши отчетливо видел, что над Зоной занимается восход. Он не мог отвести взгляд от полоски горизонта, наблюдая, как она окрашивается из темно-серого в нежно-розовый, и вот над землей уже показался край огромного солнца. Тогда Казуя зажмурился. Да, он видел небо, видел свет, восход солнца, чувствовал на коже дыхание свежего ветра. Но все это не было правдой. Местность, где он теперь находился, казалась совершенно незнакомой – потому что Зона никогда такой не была. А самое главное, здесь не было товарищей. Он просто чувствовал, что здесь нет никого, кроме него. Но еще была изучающая темнота, которая теперь рассеялась, однако чувство пристального чужеродного взгляда не отпускало.
Теперь Зона уже не была прекрасна. Она стала совершенно обыкновенной, именно такая местность могла быть в любом месте планеты, где о Зоне даже не слышали. Каменаши стоял на пожелтевшей жесткой траве некошеного луга. По правую руку от него виднелся темный хвойный лес, по левую – мягко изгибалась мелкая речушка. Вокруг царило полное безмолвие, ни одного насекомого или животного, и только поэтому человек все еще помнил, что находится в Зоне.
– Чего ты от меня хочешь?! – прокричал он, обращаясь к пустоте. В ответ даже трава не пошевелилась, только тишина стала еще гуще. Теперь воздух напоминал застывший кисель, и двигаться в нем стало тяжело. Каме попробовал повторить попытку наладить диалог:
– Так я никогда не пойму, чего ты хочешь! Объяснись со мной по-человечески! Хватит этих дурацких игр с воображением!
И снова никакой реакции. Тогда Казуя побрел в сторону речки, с тоской думая о том, что, наверное, именно так и выглядит смерть, и теперь Коки уже никогда не покажет тот смешной фильм, Тагучи с Уэдой больше не будут надоедать своими вечными разборками, а Накамару больше никогда не похлопает его по плечу, успокаивая. От мыслей о команде Каме стало совсем худо, и он уселся на траву, подогнув ноги.
-Я не хочу умирать, – прошептал он. – Я не хочу умирать, слышишь?!

Серебро
Болото Безмолвия все тянулось и тянулось, и Китаяма с каждым шагом чувствовал, что устал. Снаряжение потяжелело килограммов на двадцать, ботинки налились свинцом. Солнце взошло несколько часов назад и припекало так, что в придачу ко всем неудобствам по спине сползали липкие капельки пота. Они с Ватару только что сменили Сенгу и Уэду, взяв носилки, а командиру уже хотелось все бросить и самому в них улечься – пусть бойцы несут босса, босс дальше не пойдет. Китаяма усмехнулся.
Каменаши был очень бледен, головная повязка пропиталась кровью, но сменить ее еще не успели. Делать привал рядом с Болотом Безмолвия слишком опасно, а оно, проклятое, все никак не хочет заканчиваться. Хорошо еще, больше никакой пакости по пути не попадалось, иначе веселеньким получилось бы бегство.
Тамамори и Накамару, шедшие впереди, остановились, подавая сигнал всему отряду, а потом Юта подбежал к командиру.
– Босс, кажется, Болото закончилось. Мы сильно отклонились из-за него, но теперь можно попробовать выбраться на Дорогу.
Тамамори провел пальцем прямую линию по карте, и Китаяма увидел, как далеко они забрались вглубь, обходя Болото. Теперь от Дороги их отделяло расстояние в два раза большее, чем в начале пути. Проглотив особо красочное ругательство, он сказал:
– Отлично. Идем прежним курсом еще полкилометра, чтобы отойти от этой топи подальше, потом делаем привал. А потом сворачиваем к Дороге. Давай, Тама, передай всем.
Юта кивнул и улыбнулся. Наверное, таким образом он хотел подбодрить командира. Когда он отбежал, передавая распоряжение и отряд снова тронулся, Йокоо сказал:
– Босс, хочешь анекдот расскажу?
Ответом замкому был изумленный взгляд, но Ватару невозмутимо продолжил:
– Так вот, заходит один светляк в бар…
Китаяма чуть не уронил носилки, пытаясь подавить хохот, а Йокоо удовлетворенно улыбнулся и не стал продолжать свою историю. Хиромицу перестал смотреть волком, и на том спасибо, большего от замкома пока не требуется.
Через полкилометра устроили привал, перевязали раненых, поели, пошутили немного. Болото осталось позади, путь предстоял неблизкий, но сдаваться никто не спешил. В Зоне нельзя опускать руки – это равносильно самоубийству. В Зоне надо держаться за жизнь зубами, драться до последней капли крови и надеяться до последнего удара сердца. Удивительно, но чем серьезнее были травмы и потери, тем сильнее было желание жить. И теперь, глядя на бессознательного товарища, люди только стискивали кулаки и упрямо шли вперед.

[aoi_kaze]

Золото
– Почему ты сопротивляешься? – Голос пришел из ниоткуда. Может быть, это говорили камни, может быть, вода, может быть, ветер, а может быть, все вместе. Или же Голос просто раздавался у него в голове, и никакие глупости вроде колебания волн его не заботили.
– Потому что в этом человеческая суть! – Как только Каме понял, что неизвестность решила поговорить с ним, он испытал невероятный прилив любви к жизни. – Потому что мы не сдаемся до последнего!
– В этом нет смысла, – спокойно проговорил Голос. – Ведь вы не можете ничего изменить. Вы не управляете своей жизнью, даже не можете заставить исполниться собственные желания. Так почему же сейчас ты сопротивляешься?
– Пусть мои желания и не исполняются, но я хотя бы прикладываю все усилия, чтобы их достигнуть. Делаю все, от меня зависящее!
– И все равно тебя постигает неудача.
– Но совесть моя чиста!
– Но ты умрешь, – Голос, кажется, тяжело вздохнул. По крайней мере, над равниной пронесся легкий ветерок. – А я могу дать тебе все, если ты только перестанешь сопротивляться.
– Что ты можешь дать? – Каме горько усмехнулся.
– Все, что ты пожелаешь получить. Ведь за этим ты шел ко мне, так почему теперь отказываешься?
Каме вспомнил. Действительно, он шел в Зону за этим – за исполнением желаний. Алхимики где-то раскопали древнюю легенду об Артефакте, способном изменить мир по желанию своего владельца, превратить любые волшебные фантазии в реальность. Легенда передавалась среди религиозных мистиков, как одна из тайных глав Нового Предания, и мало кто воспринимал ее всерьез. По крайней мере, Каменаши был уверен в этом до тех пор, пока генерал Катори не вызвал его к себе, и не приказал отправляться в Зону, чтобы найти именно этот Артефакт.
Казуя не смог сказать своим людям правду. Но все равно повел их в проклятый квадрат за Артефактом, потому что надеялся, что ничего не найдет. На этот раз надежда его подвела.
Теперь, в этом нечеловеческом месте, Каме понимал: Артефакт существует, и он действительно может все то, что о нем болтают. Он действительно может создать идеальный мир, лишенный боли, страха, ненависти, зависти, жадности. И, вместе с тем, мир, совершенно лишенный человечности. Но самое страшное заключалось даже не в этом, а в том, что по сути своей Артефакт – это нечто гораздо большее, чем просто предмет, и найти его может кто угодно, лишь бы в сердце его было желание обладать. Обладать страшной силой Зоны или же просто лишней порцией завтрака – теперь это было уже не важно. Сам того не подозревая, Каменаши как бы сорвал последнюю запретную печать и открыл ящик Пандоры. Каме осознавал это и из последних сил боролся.
– Ты никогда не поймешь! – Каме кричал, стоя на пологом склоне, спускавшемся к речке, которая равнодушно блестела под солнцем. Под солнцем, в котором не было ничего человеческого. – Никогда не поймешь, что мы потому и желаем, что не можем получить.
– Желание не имеет смысла, если оно не удовлетворяется, – Голос теперь говорил ласково, как с больным ребенком. Каменаши злился.
– Слушай, в наших желаниях – смысл жизни. Именно в самих желаниях, в процессе их достижения, а вовсе не в результате. Мы мечтаем, и это делает нас теми, кто мы есть. Как только мы получим то, что ты можешь дать, человечество перестанет существовать!
– Но ведь этого вы тоже желаете, – ответил Голос. – Желаете вечного покоя, тишины. Я знаю, я ведь слышу ваши мысли. Их так много, но желание тишины и смерти есть всегда. Из этого желания я мог бы построить целый мир.
– Желание смерти заставляет нас жить дальше, – сказал Каме и присел. Почему-то ему стало спокойно, он даже начал испытывать что-то вроде симпатии к своему невидимому собеседнику. – Видишь ли, мы боимся смерти, потому что не знаем, что будет после нее, но желаем смерти, потому что без нее не было бы жизни. Наверное, в этом вся суть. Это как свет.
– Как свет? – Теперь Голос казался удивленным.
– Свет – это частица и волна одновременно. Его невозможно описать одним словом, и он противоречив по своей природе. То же самое и с людьми – мы противоречивы по природе и только поэтому являемся теми, кто мы есть. Наши пороки, достоинства, чувства, страх и желание смерти – все это делает нас людьми. И если ты со своим «великим добром» вмешаешься, мы исчезнем. И этого я допустить никак не могу!
Каменаши смотрел на воду, которая никуда не текла, а только отражала блеск солнца, очень желтого и слишком обычного, чтобы быть настоящим. Голос молчал, но по лугу за спиной человека перебегали волнистые порывы ветра.
– Я не понимаю, – сказал, наконец, Голос. – Ты получил то, что хотел, а теперь отказываешься от этого.
– Я узнал, чего хотел, и понял, что мне это не нужно, – просто ответил Каменаши. Ветер вздохнул.
Пошел дождь. Каменаши улыбнулся и упал на спину, раскинув руки. С носа закапало.

Серебро
Дорога гостеприимно поблескивала вдалеке. Но, по сравнению с пройденным, это расстояние ничего не значило. Отряд приободрился и прибавил шагу. Китаяма улыбнулся, шедший рядом Никайдо начал насвистывать какой-то знакомый мотивчик. Группа позволила себе расслабиться – пусть всего на одно неуловимое мгновение, но этого Зоне хватило с лихвой.
Первый взрыв раздался относительно далеко, никого не задело, а отряд мгновенно занял оборонительную позицию. Но вокруг по-прежнему не было ничего. Никаких следов аномалий или артефактов, никаких ловушек. Абсолютно ничего, что могло бы взрываться и наносить ущерб людям. Только Зона, во всем своем многокрасочном великолепии, да темная линия Дороги.
Второй взрыв прогремел совсем рядом, следом за ним сразу же последовало еще несколько, и Китаяма уже не понимал, что происходит. Вокруг в сумасшедшем хороводе мелькали теперь комья земли, какая-то мелкая горячая крошка, а грохот, крики и стрекот автоматов смешались в единый тугой комок звуков. Самое страшное, что Китаяма так и не понял, что произошло.

Золото
Когда он пришел в себя, было тихо. Кажется, наступили сумерки, по крайней мере, свет стал мягким, с красноватым оттенком. Китаяма лежал на спине и смотрел в небо, пытаясь осознать произошедшее. А потом услышал рядом голоса.
– Ты действительно думаешь, что они пойдут на это? – с удивлением Мицу узнал Каменаши. Кажется, тот злился.
– Ты оказался слишком сильным. Но твои спутники не такие, я знаю. У них слишком много слабостей и слишком много желаний. Кто-нибудь обязательно согласится. Мне достаточно одного. – Второй голос был странным. В нем как будто сочетались одновременно вообще все интонации и все голоса, когда-либо звучавшие на Земле. Он не выражал ничего, никаких эмоций или чувств, но при этом проникал в самое сердце.
Китаяма поднялся на локтях и огляделся. Местность была ему незнакома. И он был здесь один – ни Каменаши, ни его непонятного собеседника. Только просторная поляна, лес вдалеке, травянистый склон и извилистая речка. Воздух колыхался легким дыханием теплого ветра, пробежавшего по затылку. Мицу сел.
– Хочешь, чтобы все было хорошо? – Голос пришел из ниоткуда, а Китаяма почему-то даже не удивился.
– Хочу, – ответил он. – Я очень хочу, чтобы все было хорошо.
– Я могу так сделать, – ответил Голос. – Тебе достаточно только пожелать, и все будет хорошо.
Китаяма улыбнулся. Он провел рукой по траве, мягкой и обыкновенной, как трава у домашнего крыльца, а вовсе не трава жестокой Зоны. Посмотрел в темнеющее небо, раскрашенное красноватыми сполохами угасающего заката. Этот пейзаж создавался как будто специально для него, в мельчайших деталях воплощая мечты и желания Хиромицу.
– Знаешь, у тебя тут просто отлично, – заметил Китаяма невидимому собеседнику. – Все, как я люблю – настоящий идеал.
– Так будет всегда, стоит тебе только пожелать. – Китаяме показалось, что Голос улыбается.
– Здесь правда все здорово, и ты отлично постарался, кем бы ты ни был, – начал Хиромицу, вставая на ноги. – Но кое-что ты все же не учел.
Ветер пробежал по траве, красные всполохи погасли, и мягкая темнота опустилась на землю. Китаяма уже ничего не видел вокруг, только чувствовал, как его внимательно изучают, рассматривают. Внезапно стало мокро, как будто пошел дождь, и Мицу смахнул с носа несколько капель.
– Ты ведь не знаешь, наверное, что я ненавижу, когда мне лезут в душу, – начал говорить он тихо, но постепенно сорвался на яростный крик. – Ненавижу, когда неведомая тварь копается в моих драгоценных воспоминаниях и решает за меня, чего я хочу. Ты, значит, желания исполняешь? Так вот тебе мое желание! Верни меня к моим парням, и больше никогда, никогда не попадайся на моем пути! Потому что, клянусь, если ты еще раз выкинешь этот фокус, я тебе объясню, как мы, люди, получаем то, чего хотим!
Темнота не ответила.

[aoi_kaze]

Серебро
– Эй, босс, ты как, живой? – на этот раз голос был вполне человеческим и принадлежал Сенге. Китаяма разлепил глаза, удостоверился, что у него болит вообще все, и утвердительно ответил на вопрос своего бойца.
– Что я говорил, нашего босса так легко не проймешь! – за спиной раздался ликующий возглас Никайдо, и Китаяма болезненно поморщился.
– Доложите ситуацию, – сказал он и сел, потирая затылок. В голове шумело, правое плечо сильно саднило, но в остальном, похоже, первоначальный прогноз оказался слишком мрачным. Китаяма явно был вполне цел и мог стоять на ногах.
– Неизвестные аномалии ушли к югу, нас потрепало немного, но серьезных повреждений нет. Ты отключился на пару минут и почти ничего не пропустил, – Йокоо серьезно смотрел командиру прямо в глаза, видимо, определяя, насколько тот понимает, что ему говорят. Потом Ватару улыбнулся, и Китаяма почувствовался себя самым счастливым человеком на земле. Как бы Зона ни старалась, они все еще живы и все еще сами решают свою судьбу.
– Еще одна хорошая новость, – в поле зрения возник Накамару. – Каменаши пришел в себя.
Китаяма с помощью Сенги поднялся, постоял несколько секунд, привыкая к восхитительному ощущению переполнявшей его жизненной энергии и подошел к носилкам Каменаши. Казуя по-прежнему был очень бледен, но, увидев Мицу, широко улыбнулся и сказал:
– Уделали мы эту тварь.
И никто ничего не ответил. Только улыбки и доверчивая тишина означали, что общая тайна разделена поровну между всеми, и навсегда останется тайной. Каждый понимал, что схватка не окончена. Что Зона не отступит, потому что вся ее суть заключается в бесконечной борьбе. И означало это только одно: людям придется стать еще сильнее. Чтобы защитить свое право оставаться людьми.
Дорога приняла группу ласково, встретив несколькими незначительными ловушками, которые Тамамори, Мията и Тагучи с легкостью определили и нейтрализовали. Миссия подходила к концу, и Зона на этот раз приняла свое поражение.
– Я вот думаю, – сказал Йокоо, когда снова в паре с Китаямой взял носилки. – Что они еще придумают?
– Ты имеешь в виду наших генералов? – спросил Китаяма.
– Им придется поднапрячь воображение, чтобы снова устроить нечто подобное, – заметил Каменаши.
– Вот уж чего им не занимать, так это воображения, – вздохнул Китаяма.
– Ничего, босс, в следующий раз мы тоже просто выполним задание, – бросил Йокоо. Каменаши задумчиво покивал, а Китаяма улыбнулся.

Золото…
…и Серебро
– Похоже, ты доволен.
– Разумеется, я доволен. С самого начала весь этот план мне не нравился. И теперь обе группы вернулись, а ты остался с носом. Я очень доволен.
– Иногда я перестаю понимать, на чьей ты стороне, Катори.
– Ты предложил мне достаточно, чтобы быть уверенным, что пока я буду на твоей стороне. Но не надо думать, что так будет всегда.
– Это вызов?
– Это предупреждение. Я не дам своим людям погибнуть.
– На карту поставлено слишком много, чтобы раздумывать о таких мелочах. И ты должен это понимать лучше, чем кто бы то ни было.
– Я знаю, что поставлено на карту. И только поэтому я все еще на твоей стороне.
– Значит, в следующий раз придумай что-нибудь более действенное. У меня все готово. И, Катори, не забывай о том, ради чего все делается.
Генерал устало вздохнул, выключил свет и вышел из пустого кабинета. Уже в коридоре он пробормотал:
– Не забуду.


КОНЕЦ

[aqua-marina]

Спасибо!!!
Правда я так и не поняла с кем беседовал Катори в конце.. но я просто оригинала не читала)

хотя и мечтал вложить в его симпатичную голову чуть побольше мозгов.

ммм читаешь мысли)))))

Тагучи идет в паре с Миятой,

ты не могла их обойти стороной))))

[aoi_kaze]

aqua-marina, спасибо, что осилила ))

пояснения

к оригиналу конец не имеет никакого отношения. собственно, ни к одному из оригиналов. предполагается, что это он говорил с этим самым Духом Зоны, который там искушал всех. некая сложная замута под занавес.

конечно, я не могла их обойти! тут на передний план вылезли лидеры, но как же без любимчиков-то

[aqua-marina]

некая сложная замута под занавес.

понятно)

спасибо, что осилила ))

ну зачем же так. я люблю такое почитать))

но как же без любимчиков-то

без них никак)

[aoi_kaze]

aqua-marina, я когда перечитывала, оказалось, что оно просто дико длинное! XD пока самое длинное, что я писала.

[aqua-marina]

aoi_kaze, ну надо ж когда-нибудь начинать)))

[aoi_kaze]

aqua-marina, надо теперь буду заканчивать старый большой фик с Джунно в главной роли. настроение, кажись, пришло.

[aqua-marina]

aoi_kaze, ))) это интересно)))))))))

[aoi_kaze]

aqua-marina, главное, поймать настроение. остальное - дело техники. эту громадину я сваяла за четыре подхода.

[aqua-marina]

aoi_kaze, эх.. а я свою так и забросила.. надо самой настрой ловить...

[aoi_kaze]

aqua-marina, угу.. надо надо!! а то заинтриговала же! я помню, у тебя там задумывалось что-то интересное.

[aqua-marina]

aoi_kaze, может чуть попозже.. а то тут пока переводов накидали) надо заняться)

[aoi_kaze]

aqua-marina, переводы тоже дело хорошее, чо )))

[aqua-marina]

aoi_kaze, вот и занимаюсь)

[_Sora_112]

Огромное удовольствие получила от прочтения)))
Интересно очень все получилось, затягивающе, волнующе...Почаще бы что-то такое писали в русском фандоме, а то я очень редко здесь вижу хорошие большие фики))
Спасибо!!!

[aoi_kaze]

_Sora_112, спасибо большое за отзыв!!
я получила огромное удовольствие, пока писала, и очень рада, что чтение вызывает тоже позитивные эмоции! )))

[Amiya]

ПОТРЯСАЮЩЕ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

[aoi_kaze]

Amiya, спасибо

[Amiya]

aoi_kaze, да не за что.Исьтория потрясающая....

[aoi_kaze]

Amiya, для меня главное - это фитбек. только так окупаются все усилия. так что я очень рада, что история понравилась! ))

[+Nea+]

Я не читала Стругацких (каюсь), но оно такое клевое! Начиная с размера и заканчивая сюжетом)) суровый командир Китаяма, замкэпа-по-части-позитива Йокоо, Шинго, который весь такой скрытный и все равно тролль, и каттуны!отличная аушка получилась. Пойду почитаю спин-оффы))

[aoi_kaze]

+Nea+, оу, до чего ты добралась )) такая древность ))
тут от стругацких очень мало чего, даже атмосферы не осталось. только зона, которая вообще переосмыслена кардинальным образом. я очень рада, что тебе понравилось! эта работа мне доррога =)

[+Nea+]

aoi_kaze,

оу, до чего ты добралась )) такая древность ))

Я судорожно вспоминаю, какие фанфики у кого я еще не читала, потому что ломка)))

[aoi_kaze]

+Nea+, хех, ну это пожалуйста )) только не читай тут гет и порно, за них мне стыдно